Из цикла «Пакет с пакетами»
в пакете с воспоминанием:
когда мы приходили в лес, небо не спеша расцветало на деревьях, плодоносило шелестом тех редких слов, которыми мы, чтобы того гляди не потеряться, тихо (по лесным меркам) и так
осторожно обменивались. когда выходили оттуда на свет, то ставила этот свет нам осень, двуногая ярко- рыжая собака, домашняя, но с опытом одичания, её переносная студия после работы укрылась тонкою плёнкой инея, и вспышки были прохладны, и блики мягки, и голоса рассеяны.
в прикладном пакете:
почему не записать в своём несуществующем дневнике: сегодня узнала, что уровень усталости и стресса у крыс, выяснили некие биохимики лет пятнадцать тому, после глоточка горячего кофе, вы
не поверите, снижался; как производился эксперимент по доведению до стресса и усталости, кто им разливал горячий кофе и сидел-ждал результата, не рискну даже предположить; но, с другой стороны, если у нас войдёт в привычку таким образом отпаивать кофием каждую крысу, опыт был полезный.
в пакете с одной ладонью:
синопсис: некая ладонь случайным жестом обнаруживает техническую возможность остановки времени и тем самым застывает в положении готовности к прикосновению; лица зритель не видит, но и так понятно: предполагаемое движение должно
было попасть в палату мер и весов как эталон нежности; вместо этого оно остановило время и не помнит обратного порядка микродействий (а подсказать некому), и потому, да, l'amour toujours в прямом значении и самом буквальном воплощении — из всех невозможных, данных нам в ощущениях — или в их отсутствии, раньше временном, а после жеста больше похожем на мел и мрамор.
в мелком пакете с эфирными:
наглотаешься обманны небесной и давай, нарезая круги по морям, выпрашивать суперспособности, такие, как (мечтательно, курсив): расточать ласки эфирным телам (и слышать в ответ каждый раз): ну, спасибо, хоть не ментальным.
в пакете с наступлением сентября:
запрыгнуть без разрешения на где стол-был-яств и откусить от осени, распробовать её горечь, сухость и теплынь, вдохнуть её анаэробный доппио, чёрный за шёлком пенки, маленькими прерывистыми вдох- выдохами; не дожидаясь «брысь»,
уйти дворами, по которым лежат, как иглы от использованных кем попало солнечных лучей августа, обломанные тонкие ветки, далее не спеша по прозрачным улицам (ощетинились готовыми лопнуть каштанами) выйти к набережной небесной реки, туда-сюда по ней прогуливаться и петь то, чему не учат в школе, внутренним своим вольным слушателям, негромко.
в пакете с питомцем:
она у вас не кусается? а кто, мальчик, девочка? и почему хвост железный, из-за еды? сколько она может прожить при должной подпитке? два года, иногда три, но вряд ли предскажешь, заглянув в её
раздельные подслеповатые панорамные гляделки; эй, а что она там делает с книгой, брошенной на горку мусора, выгрызает слова, которыми более нельзя пользоваться, погружена в апофатическое производство смыслов и не нужно её сейчас отвлекать? именно; как вы догадались, скажите же хоть что-нибудь.